Айдару ШЕКЕНОВУ всего 40 лет. Он живет в Нур-Султане. Диагноз гломерулонефрит (заболевание почек) ему поставили еще в 1997 году. Сразу сказали, что нужна пересадка почки. Объясняли, что без процедуры гемодиализа (когда специальный аппарат очищает кровь от токсинов) он долго не протянет. Айдар упирался до последнего: знал — на диализе будешь привязан к больнице. Вот и тянул, пока не оказался в реанимации.
— Тогда врачи и сказали: либо диализ, либо ты умрешь, — вспоминает Айдар. — Теперь кажется, что это было чуть ли не в прошлой жизни. Через какое-то время легче стало. Единственное, иголки в тебя все время вонзаются. Ну и еще уехать никуда не могу. Главное другое: диализ постепенно изнашивает организм. У меня сердце увеличено, проблемы с печенью, работать не могу — тяжело очень. Мы с женой решили так: я занимаюсь детьми и домом, она семью обеспечивает. Получается, что я домохозяин.
Он улыбается. Невесело, правда. Хотя Айдар не из тех, кто опускает руки. Недавно записался на обучающие курсы, хочет открыть свое дело. Сомневается, что получится, но кое-какие идеи есть. В спортзал записался, гуляет много…
— Не хочу на болезни замыкаться, иначе она быстро сожрет, много я таких людей видел, — признается. — Мне ведь тоже приходится просто ждать. Сейчас только пересадка почки поможет. Но я против того, чтобы кто-то из близких становился донором. Хотя родители хотели. Но они пенсионеры — риск большой. Сейчас в семье один человек с инвалидностью, а будет два. Нет, мне здоровье такой ценой не нужно. Все-таки рассчитываю на то, что появится почка от умершего донора. Хотя сейчас, после скандала, связанного с трансплантацией, это один шанс на миллион. Люди стали бояться еще больше. И раньше не доверяли, а сейчас… Да что там говорить! Я за новостями перестал следить, чтобы не расстраиваться. Устал.
Официального запрета на проведение операций по пересадке органов не было. Но арест известного казахстанского трансплантолога Гани КУТТЫМУРАТОВА, а теперь и главного врача городской клинической больницы №1 Шымкента Абылая Донбая, скандальные сообщения о том, что “в Казахстане пресекли деятельность транснациональной преступной группы, которая занималась незаконной трансплантацией органов и тканей”, даром не прошли. Врачи открыто заявляли, что им пришлось приостановить подобные операции (временно, но тем не менее), а такие пациенты, как Айдар, оказались заложниками ситуации.
Вообще, в Казахстане делают операции по пересадке сердца, печени, почек, легких, роговицы. На данный момент в листе ожидания на пересадку органов стоят 2870 человек. Донорскую почку ждут 2446, печень — 306, сердце — 112, легкие — шесть. Самый востребованный орган как раз почка — 82,5 процента от всех нуждающихся.
Общее количество трансплантаций, которые за последние три года сделали в Казахстане:
Очевидно, что и показатели этого года будут ниже предыдущих. Реанимировать сферу трансплантологии надеются за счет поправок, касающихся донорства. Недавно в мажилис передали проект нового кодекса “О здоровье народа и системе здравоохранения”. Есть в нем два важных изменения, касающихся пересадки органов. Первое: брать орган у живого донора можно будет лишь в том случае, если он близкий родственник реципиента (это значит, что друг детства или сосед, как сейчас, под нож уже не ляжет). Второе: в Казахстане создадут базу тех, кто НЕ хочет быть донором после смерти. Сейчас действует презумпция согласия, а значит, стать им может каждый. Если депутаты одобрят поправки, врачам уже не нужно будет спрашивать у родственников согласия на пересадку органов их погибшего близкого. По крайней мере, надеются, что будет так. Но если и будет, то потом, а пока…
— Сейчас в области трансплантологии период стагнации. В 2012 году начало развиваться посмертное донорство, пошла волна операций, но все это происходило в большей степени по инициативе самих врачей, — считает председатель общественного объединения по реабилитации трансплантированных больных “Өмiр тынысы”, первый человек, которому сделали операцию по пересадке сердца в Казахстане, Жанибек УСПАНОВ. — Я бы не сказал, что государство уделяло большое внимание системным вещам: в первую очередь информационно-просветительской работе, выявлению потенциальных доноров. Да, о трансплантации говорили, но периодически, в связи с какими-то конкретными операциями. А сейчас все будто замерли и ждут чего-то. Эта история (с Куттымуратовым. — О. А.) у всех на слуху, и никто из пациентов не может понять, почему история с одним врачом повлияла на всех остальных. А обыватели? Теперь с их стороны будет еще больше недоверия. Сейчас как раз собираются вносить в закон поправки, касающиеся донорства. Но людям нужно не просто сказать: вы можете поехать и написать прижизненный отказ от донорства, а объяснять последствия любого (и положительного, и отрицательного) решения. Дать возможность передумать, чтобы не было так: не успел отказаться в свое время, все — поезд ушел. Обстоятельства со временем могут измениться. Просвещение и информирование — вот что важно. К сожалению, сейчас такой момент, что мы можем вообще закопать программу трансплантации — это будет обидно. Легко потерять тот задел, который у нас был. Но руки опускать нельзя: наоборот, нужно активизироваться, разъяснять людям суть происходящего, убеждать, перетаскивать на свою сторону. Частный случай не должен влиять на систему в целом.
Айдар Шекенов рассказывает, что как-то написал в нескольких группах в соцсетях: а вы согласились бы стать донором органов после смерти?
— Что там было! Меня чуть ли не возненавидели. А зачем человеку органы, если он уже умер? — пожимает плечами мужчина. — Поэтому не очень-то я надеюсь на посмертное донорство. Буду теперь добиваться в Минздраве, чтобы мне выделили квоту на лечение за границей, где это более развито, в Беларуси например.
— Люди прочтут и подумают: нормально же все, жив ведь, ходи на диализ…
— Так могут подумать только те, кто через это не проходил. После диализа выходишь как выжатый лимон. Аппарат вымывает не только вредные вещества, но и полезные — кальций например. У людей начинается искривление позвоночника, упадешь — сразу перелом. Непросто все, но не хочется жаловаться. Я-то хотя бы жив. Многих из тех, которые раньше вместе со мной ходили на диализ, уже нет. Парень один был. Давление у него резко подскочило. Инсульт. И все. Или женщина. Пришла на диализ, ей стало плохо — и… тоже ушла. Не смогли спасти. В такие моменты страшно. Вот чтобы не было депрессии, стараюсь социализироваться. С ребятами нашими общаюсь. Хотя не сказать, что мы дружим. Так — пришел, открутился, ушел…
— Открутился?
— Да, мы так эту процедуру между собой называем — кровь же циркулирует.
— Вам не предлагали купить почку?
— Нет. Я слышал, что за 4-5 миллионов можно договориться. Но знаете, это же столько мороки. Надо бегать с донором, следить, чтобы он анализы сдавал, потом еще не факт, что его почка тебе подойдет. Знаю несколько случаев, когда в последний момент доноры отказывались, а деньги-то на полное обследование уже потрачены и не вернешь их. Нет, все-таки начну долбить министерство, пусть выдает квоту. Сколько же можно ждать?
Да, можно и не дождаться. По статистике в 2017 году умер 91 человек, находившийся в листе ожидания на пересадку органов, в 2018-м — 121, данных по этому году нам не предоставили.
В конце нашего разговора Айдар предлагает:
— Вы знаете, назовите статью “12 лет рабства”. Столько лет на аппарате — разве это не рабство?!
Назвала…
Оксана Акулова, Фото предоставлено Айдаром Шекеновым, Алматы
Кстати
По оценкам специалистов, в Казахстане донорами органов после смерти могли стать:
- в 2017 году — 1284 человека (42,9 процента умерших от острой недостаточности мозгового кровообращения, проще говоря, инсульта, или черепно-мозговых травм);
- в 2018-м — 1516 (45,2 процента соответственно);
- в этом году — 924 (53,3 процента).
А тем временем
Следствием установлено
В Казахстане с начала года возбуждено более 60 уголовных дел за торговлю органами и тканями человека
Во вторник вечером стало известно о задержании главного врача шымкентской горбольницы Абылая ДОНБАЯ. По данным полицейского министерства, 18 ноября его водворили в изолятор временного содержания по подозрению в участии в транснациональной преступной группе и незаконном изъятии органов человека.
По версии следствия, главрач шымкентской горбольницы вступил в предварительный сговор с членами преступной группы, которые, несмотря на законодательный запрет купли-продажи органов человека, за крупное денежное вознаграждение проводили незаконные операции по пересадке почек.
Как выяснилось, Донбай проходит фигурантом по делу трансплантолога Гани КУТТЫМУРАТОВА. Еще одна подозреваемая — гражданка Киргизии Б. ТАЙСАЛОВА.
По словам советника министра внутренних дел Нурдильды ОРАЗА, в 2017-2018 годах в Казахстане орудовала устойчивая преступная группа, специализировавшаяся на трансплантации человеческих органов, организаторы ОПГ — граждане иностранных государств.
— Донорами были граждане Узбекистана, Кыргызстана, Украины, которые в силу тяжелого материального положения были вынуждены продавать свои почки, а реципиентами выступали состоятельные граждане дальнего зарубежья, в основном Израиля, — пояснил Ораз.
Как оказалось, с подобными многоэпизодными уголовными делами, связанными с незаконной пересадкой органов, полицейские следователи еще не сталкивались. Видимо, поэтому в МВД называют это расследование очень сложным, но интересным по содержанию. Правда, тех самых интересных деталей пока не разглашают. Как не говорят и о том, в каких клиниках и в каких городах проводились левые операции — эту информацию засекретили.
Возможно, эпизоды с участием Донбая будут выделены в отдельное производство (в защиту Куттымуратова уже выступили известные врачи страны, адвокаты). Тем более речь идет о десятках иностранцев (донорах и реципиентах), которых еще нужно убедить приехать в Казахстан для дачи показаний и участия в других следственных действиях.
Полицейские пресекли деятельность транснациональной преступной группы, членами которой было проведено 57 незаконных операций по пересадке почек при участии врачей. По словам генерал-майора Арманбека БАЙМУРЗИНА (во время возбуждения этого уголовного дела руководил криминальной полицией МВД, ныне начальник ДП Акмолинской области), с начала года возбуждено более 60 уголовных дел по фактам торговли органами и тканями человека. Рост подобных преступлений во многом связан с огромным прорывом в сфере трансплантологии человеческих органов, что привлекло интерес организованной преступности быстро и легко заработать.
По словам генерала, предварительный преступный доход организаторов транснациональной ОПГ составил 10 миллионов долларов. А цинизм злоумышленников в белых халатах можно оценить по следующему факту: доноров в телефонных разговорах между собой они называли “мясом”. Как выяснилось, все доноры и реципиенты живы, но одному гражданину Израиля во время операции занесли ВИЧ-инфекцию.
Кроме Куттымуратова, Тайсаловой и Донбая еще один член ОПГ был задержан в Словении, решается вопрос об экстрадиции.
К слову, обе статьи, инкриминируемые Куттымуратову и Ко, относятся к тяжким — “принуждение к изъятию или незаконное изъятие органов и тканей человека” и “создание и руководство транснациональной организованной группой, транснациональной преступной организацией, а равно участие в них” — и предусматривают до 12 лет заключения с конфискацией имущества.
Источник: ВРЕМЯ
