Известного художника Жанатая Шарденова сравнивают с Ван Гогом и его французским однофамильцем Жан-Батистом Шарденом. Но к этой славе он шел.
Известного художника Жанатая Шарденова сравнивают с Ван Гогом и его французским однофамильцем Жан-Батистом Шарденом. Но к этой славе он шел долгие годы, переживая жизненные неурядицы и постоянно совершенствуя свое мастерство. TengriMIX расскажет, как маленький пастух стал художником с мировым именем, но не забыл про любимые горы.
Жанатай Шарденов родился 4 апреля 1927 года в селе Ковыленка Акмолинской области. Он рос в семье скотовода и фамилию получил в честь отца, которого звали Шарден. Из-за тяжелой жизни и свирепствующих болезней девять его братьев и сестер умерли. В 1940 году он потерял отца, а через год и маму. Чудом оставшегося в живых сироту приютил богатый дядя. С малых лет, не покладая рук и не зная сна, он работал у него пастухом, помогал по хозяйству и трудился в поле.
«Детство отца было тяжелым и голодным, поэтому он неохотно вспоминал о нем. Я понимаю его: остаться сиротой было большой болью для ребенка. Но это и поражает меня: в то время, когда люди думали о том, как добыть хлеб, он нашел свое призвание и принялся рисовать», — делится сын Жанатая Арыстан Шарденов.
Мальчик много времени проводил на природе, пока пас скот. Видимо, эта живописная красота вдохновила его на творчество. Свой первый пейзаж он камчой нарисовал на земле. Вскоре о таланте юного дарования заговорили сельчане. Тогда же ему повезло, что в поисках новых художников в село прибыла комиссия, которая объявила конкурс на лучший портрет героя революции Василия Чапаева. В нем участвовали все желающие, среди них были и местные мастера. Но на удивление выиграл совсем зеленый пастух-сирота, который еще толком не умел держать кисточки в руках, но умело передал образ.
«Он нарисовал Чапаева на коне и занял первое место. Тогда за победу папе подарили кусок красного полотна. Его дяде предложили развивать талант юнца и отправить учиться в художественное училище. Тот не стал противиться. Провожали в большой город юношу всем селом, кто в дорогу испек ему хлеб, а кто дал денег на карманные расходы. И вот он прибыл в Алма-Ату, которая сразу покорила его сердце изумительной архитектурой и величественными горами. Те годы (1943-1949), несмотря на трудности военной поры, отец вспоминал с улыбкой. Ведь здесь он встретил свою любовь всей жизни — мою маму — и исполнил все свои заветные желания», — говорит Арыстан Жанатаевич.
В первый год Жанатаю было сложно, он не знал русского языка. Сначала в училище он был вольным слушателем, после приступил к занятиям и стал преуспевающим студентом. В 1949 году за отличную учебу его направили в Ленинградский институт живописи, скульптуры и архитектуры имени Ильи Репина. Великие мастера кисти Абрам Черкасский, Леонид Леонтьев, Алексей Бортников оказали ему поддержку. Они хвалили старательного казахского парнишку за то, что он не использовал стирательную резинку и с первого раза с абсолютной точностью передавал образ предмета.
«Будучи в Ленинграде, папа периодически посещал галереи, выставки, музеи. Знакомился с мировыми произведениями живописи. Признавался, что город искусств поразил его. Он увлекся творчеством художников-импрессионистов, их стиль для него было открытием. Его манило смешение красок, цветовая гамма и плавные переходы.
Также он рассказывал о трудностях, о том, что стипендии не хватало. Но тем не менее ему удавалось экономить и покупать краски, холст и рисовать. А когда все было худо, ему приходилось подрабатывать носильщиком на одном из вокзалов города. Здесь он в перерывах сделал множество зарисовок карандашом. Вспоминая те годы, он говорил: «Трудна дорога к вершинам искусства, и мне, одному юному студенту, пришлось пройти через невзгоды, но я не жалею», — вспоминает сын Жанатая Шарденова.
В 1956 году Жанатай Шарденов из Ленинграда вернулся в Алма-Ату, создал семью и всерьез занялся любимым делом. «Лучший учитель — природа», — считал художник и отправлялся в горы выражать свою любовь к творчеству и окружению. Его стихией был пейзаж. У него был особенный почерк: мастер работал не кистью, а мастихином — специальным ножом для живописи, щедро используя краски. Но, к сожалению, мало кто понимал эту технику, к тому же даже сами пейзажисты в 60-70-е годы не удостаивались заслуженного внимания.
«Чтобы достичь признания, творческим людям приходилось воспевать партийность, рост социалистических преобразований. В творчестве отца таких картин мало. Он писал такие картины долго и не любил вспоминать об этом. Свое призвание папа видел в изображении природы и города. Он был веселым, добродушным, щедрым и немного наивным человеком. Любил свою работу, мастерскую и картины, которые очень часто раздаривал людям. Но были те, кто не понимал его творчества и, недоумевая, говорил: «Слишком много краски». А это была своеобразная подача, выражение внутреннего мира и восприятия окружающего. Когда я интересовался у него, почему он предпочитает интенсивное накладывание красок, широкие большие мазки, отец отвечал: «Эта манера дает мне возможность лучше выразить мое зрительное восприятие внешнего мира, чувства, которые существуют в природе», — делится Арыстан Шарденов.
Долгое время картины мастера считались «непрофессиональными». О своем новаторском стиле сам художник говорил, что поймут его только французы. И, действительно, когда в 60-е годы Казахстан посетила делегация из Франции, многие картины Жанатая Шарденова были раскуплены. Вдохновленный казахский пейзажист стал создавать еще более великолепные произведения. А в 1962 году в его таланте окончательно перестали сомневаться.
В тот год в Алма-Ату прибыл знаменитый американский художник Рокуэлл Кент. Он ознакомился с выставкой алма-атинских коллег в Казахской художественной галерее. А на прощание гостю предложили выбрать понравившуюся картину. С особым восхищением и не задумываясь, он остановился на пейзаже Алатауских гор с ледяными вершинами Жанатая Шарденова.
«Отец, окрыленный успехом, пригласил Рокуэлла Кента к себе в мастерскую, где на память подарил ему еще два пейзажа. Они долго не могли проститься, беседовали об общих интересах. А после папа проводил его в аэропорт. Там Кент спросил его, можно ли с ним сфотографироваться, отец взволнованно, смущенно, но с особым чувством гордости приобнял американца. Вдвоем они заулыбались и сделали черно-белый кадр», — вспоминает сын Шарденова.
После этой встречи успех Жанатаю был обеспечен. Он объездил разные уголки страны, зарисовывая красоту окрестностей. Картины рождались за картинами. Его стиль, чувство цвета, густоту широких линий сравнивали с шедеврами нидерландского художника Ван Гога. При этом отмечали, что у казахстанца свой «шарденовский взгляд». Сам художник подписывал свои работы коротко именем отца — Шарден. По этому поводу, увидев картины Жанатая, зарубежные коллеги дали свое объяснение прозвищу.
«Художники звали его просто — Шарден, но, вероятно, не без смысла. Именно так звали известного французского живописца Жана Батиста Симеона Шардена. Когда-то в Ереване известный художник Мартирос Сарьян, увидев впервые работы отцы, сказал: «Раньше я знал лишь творчество француза Шардена, теперь познакомился с Шарденом из Казахстана», — подчеркивает Арыстан Шарденов.
Более 50 лет было отдано любимому делу. За эти годы Жанатай Шарденов создал свыше 5 000 произведений. 80 процентов картин написаны где-то далеко в горах, куда художник отправлялся почти каждое утро, несмотря на то, какая на улице погода.
«Его ничто не останавливало. Всю свою жизнь он только рисовал, нигде больше не работал. Он не знал выходных, говорил, что, наоборот, отдыхает рисуя. Любил отправляться в горы, пешком одолевал путь, хорошо знал каждую тропинку, какой вид там застанет. У него был огромный, тяжелый рюкзак, в который умещалось много красок, холстов. Если зима, вдобавок к грузу он надевал валенки, ушанку, прочные сапоги и отправлялся искать свое вдохновение», — вспоминает сын Бахыт Шарденов.
«Как-то смотрим, папа стоит весь с головы до ног промокший. Но абсолютно счастливый. В руках у него мешок с красками, рюкзак, рама с картинами. И он говорит нам: «Я создал два шедевра». Его картины рождались от одного дыхания. Он любил оставаться один, чтобы никто не отвлекал от дел. Писал так эмоционально, и было очевидно, что он испытывает огромное удовольствие от самого процесса, даже мог не замечать, что происходит вокруг, и нередко у него на глазах появлялись слезы», — добавляет дочь Зухра Шарденова.
Жанатай Шарденов добился большого успеха во многом благодаря поддержке семьи, особенно бесконечной любви супруги, которая всегда разделяла его взгляды на жизнь. Вместе они воспитали шестерых детей, двое из них пошли по стопам отца и стали художниками.
«Родители познакомились в 1950 году. Им повезло друг с другом. Они вместе прожили 40 лет. Мама всегда с восхищением отзывалась о его картинах. Он как-то написал ее портрет. Она никогда не сомневалась в его таланте, даже когда его работы критиковали. Мама беспокоилась за его чувства, жалела, что он слишком много работает. Мы даже летние каникулы проводили на дачах Союза художников Казахстана на Иссык-Куле, и все это время он рисовал. Приезжали мы оттуда с картинами, это были виды Иссык-Куля», — отмечает Арыстан Шарденов.
29 марта 1992 года Жанатай Шарденов, как обычно, собрал свой рюкзак и отправился в любимое урочище Медео. Однако больше не вернулся. Родные застали его бездыханного за работой, с кистью в руках.
«Никто не знает, что случилось на самом деле, многие считали, что, хотя он смог пережить трудности в своей нелегкой творческой судьбе, но его сердце не выдержало радости, которая вдруг наступила. Когда его наградили званием «Народный художник Казахстана», пришло так много гостей. Он никогда не любил засиживаться в официальной обстановке, ему хотелось поскорее вырваться на природу. Наверное, у него был особый замысел, потому что его переполняли чувства от награды, которым нужно было вырваться на холст. Его душа осталась там, куда он всегда стремился, — в горах», — говорит Арыстан Жанатаевич.
Источник: mix.tn.kz
