Как COVID-19 отразился на нервах казахстанцев, надо ли ехать лечиться за границу и почему аутистов легче консультировать онлайн? На эти и другие вопросы отвечает лучший детский врач года по отзывам пациентов сервиса по бесплатному поиску врачей TopDoc.me.
Ирина Чулкова – врач редкого по широте диапазона. Невропатолог высокой квалификации, она также имеет специализации в области психотерапии и эпилептологии. Это дает ей уникальные инструменты для помощи своим пациентам: доктор Чулкова видит, как органические, так и психологические причины нарушений здоровья и назначает соответствующее лечение. Также она занимается диспансерным наблюдением детей первого года жизни и ранним детским развитием. И хотя Ирина Федоровна принимает и детей, и взрослых, но победителем она заслуженно стала в категории «Лучший детский врач года».
По традиции после вручения подарков от спонсоров сотрудники сервиса задали победителю несколько вопросов, которые волнуют пользователей TopDoc.me.
– Ирина Федоровна, вы стали лучшим детским врачом нелегкого для всех 2020 года. Каким для вас был этот год?
«Говоря об итогах года 2020-го, нельзя не сказать об огромной проблеме, с которой мы неожиданно столкнулись, – это пандемия коронавируса. В первые месяцы была просто паника, мы, врачи, боялись так же, как все, до нас информация доходила ровно в том же объеме, что и до других, чего-то особого для нас не было. Потом мы вошли в колею, по требованиям СЭС наши приемы по времени стали короче, уменьшилось количество пациентов, но мы продолжили работу.
Мы, детские неврологи, работаем с детьми, которые нуждаются в специализированной медпомощи, независимо от пандемии. Прежде всего это эпилепсия – хроническое заболевание головного мозга, при котором приступы идут вне зависимости от того, есть карантин или нет. Это мой основной поток пациентов. В апреле, когда наш медцентр закрывался на 10 дней, мы все равно проводили онлайн-консультации таких детей, дети не остались без поддержки.
К сожалению, сфера детской психоневрологии очень сильно пострадала, не системно, но пострадали дети. Даже здоровому ребенку сложно сидеть взаперти, ему нужно пространство для активности. А детям с неврологическими проблемами пришлось вдвойне тяжелее. Детям нужен парк, площадки, игры с другими детьми, но всего этого они были лишены во время строгого локдауна. Взрослые люди еще могут как-то это пережить, но растущему ребенку перенести это сложно: солнца нет, воздуха нет, сверстников нет. Сразу выросло количество невротических расстройств. И еще сказывалась общая тревожность общества и родителей.
Я не отрицаю пандемию и опасность. Погибло, к сожалению, много наших коллег-врачей, особенно в июле-августе. И я понимаю панику первых трех месяцев весной. Но потом меры были излишние: закрыли горы, парки, прогулочные зоны. Я, как детский врач, критикую эти излишние меры предосторожности: зачем закрывали большие открытые пространства? Вообще в те дни, к сожалению, не было слышно голосов врачей-педиатров. Я задавалась вопросом в соцсетях – почему не слышно педиатров, почему они молчат?»
– Вы готовы к следующей волне?
«Честно говоря, мы, поколение советских врачей, были готовы и в первую волну. У нас принцип свечи: свети другим, сгорая сам. Мы боялись, как и все, но мы все были на своих местах, вели прием, мы закрылись только на 10 дней и только по требованию акимата. А так соблюдали все меры предосторожности и продолжали прием больных. Были готовы тогда, готовы и сейчас».
– Вам пришлось активно консультировать онлайн. Какой новый опыт вы получили из этого?
«Положительным опытом пандемии стало развитие дистанционных консультаций, телемедицины. Но с оговоркой, что только в тех случаях, когда это возможно, когда принципиально не требуется очный прием. Мы приобрели опыт онлайн-консультаций, и это то, что останется с нами.
Например, мне пришлось консультировать тяжелых ребятишек из Павлодара. Глубоко недоношенные дети с эпилептической энцефалопатией, они не могли выехать из-за ограничений. Родители высылали мне видео приступов, распечатки электроэнцефалографии (ЭЭГ), сделанной коллегами на месте, вели переговоры по WhatsApp, потом я делала заключение и отправляла также на WhatsApp. Лечащие врачи на основе моих рекомендаций определяли курс лечения. Неврологи, не прошедшие курс по эпилептологии, могут не знать некоторых нюансов в подборе лечения и дозировок препаратов для маленьких детей, трактовку ЭЭГ и приступов.
Всем обращающимся ко мне за онлайн-консультацией рекомендую подготовить выписку из роддома, все анализы, УЗИ, ЭЭГ – как заключение, так и распечатки, МРТ – сами снимки и заключение, видеозапись самих приступов.
Онлайн-консультации хорошо работают, когда приходится консультировать детей с аутизмом. В обычной жизни им бывает сложно заходить в незнакомый кабинет. Но известно, что они любят сидеть со смартфоном. При онлайн-консультации я могу выйти на связь с ребенком через телефон и наблюдать за его реакциями, как он реагирует на звуки, как играет, как говорит. А для него я просто лицо в смартфоне.
Но повторюсь, что онлайн-консультации применимы только в случаях, когда это возможно».
– Как вы думаете, чем подходы западной медицины отличаются от наших?
«Я очень надеюсь, что наши соотечественники оценили по достоинству нашу медицину. С тех пор как закрылись все границы и люди вынуждены были оставаться на лечение здесь, выяснилось, что база у нас хорошая и лечить мы можем. Если возвращаться к истории с пандемией в западных странах, то там медицина, не имеющая отношения к ковиду, – вся закрылась от пациентов. Педиатрия осталась за бортом.
Я знаю это из своего личного опыта, например, как осматривают детей, если у ребенка температура и понос: записываешься на онлайн-консультацию, но если мама настаивает, то она с ребенком сидит в одном кабинете, а врач сидит через три кабинета от них. Для сравнения, наши педиатры, с соблюдением всех мер предосторожности, сидят в своих кабинетах и принимают детей, так сказать, лицом к лицу. У нас и база неплохая, и лечим мы не хуже. Наши протоколы абсолютно соответствуют мировым стандартам.
Несколько лет назад я лечилась от онкологического заболевания. Я научилась сидеть в очереди по 2-3 часа, к химиотерапевту это было 3 часа, к маммологу–от часа до двух ожидания в очереди. Но все лечение я получила согласно мировым клиническим протоколам лечения онкозаболеваний и все это было абсолютно бесплатно. В данное время я в ремиссии. Основываясь на личном опыте по своему онкозаболеванию, могу сказать, что статистика у нас не хуже.
По эпилепсии мы также имеем хорошие результаты лечения. Есть, конечно, какие-то новые странные для меня методики, очень дорогостоящие, они активно пропагандируются, но мы, классическая школа, стоим твердо, основываясь на мировых стандартах. Уверена, с эпилепсией не надо никуда ехать. Можно получить онлайн-консультацию у зарубежных докторов в качестве второго мнения, но ехать никуда не нужно».
– Если лечим мы не хуже, тогда, может, развивать медицинский туризм в Казахстане?
«Развивать медтуризм нужно системно на государственном уровне. Никакой медцентр не справится с наплывом пациентов и не обеспечит должного уровня сервиса без поддержки государства. В том же Израиле идет мощная поддержка со стороны государства. К нам и так едут с онкозаболеваниями много пациентов из других стран, потому что у нас лечение намного дешевле и результаты сопоставимы с западными. И наши врачи все живые теплые люди, которые не закрываются от пациентов».
– Что является для вас стимулом оставаться в медицине?
«Я выпускник 1991 года и попала по распределению детским невропатологом во 2-ю детскую больницу. В тот день, когда я пришла на работу, случился путч, и на этом все наше здравоохранение, можно сказать, закончилось. Мой учитель, который обучал меня эпилептологии, завотделением Игорь Моисеевич Хегай эмигрировал в Германию. Я была его последней ученицей. Он увез с собой школу эпилептологии, которая была в те годы. Все мои однокурсницы уехали. Зарплата была 5000 тенге полставки, и проезд на такси стоил 5000. У меня был период, когда я не выдержала и ушла из медицины. Наш выпуск, как и последующие за нами выпуски пережили нелегкие времена. Но с 2009 года наша собственная школа эпилептологи потихоньку восстанавливается».
Сервис TopDoc.me благодарит партнеров конкурса «Лучший врач года».
«Комплекс Miami Aquapac & SPA поддерживал нас каждый месяц, предоставляя сертификаты на посещение СПА лучшим врачам месяца. А лучшему детскому врачу года была вручена карта Gold на 11 посещений плюс скидки на многие дополнительные процедуры. Этот уникальный в своем роде аквапарк предоставляет множество возможностей для прекрасного тропического отдыха в зимние холодные дни! Это и бани, и сауны, и различные бассейны, и СПА-процедуры, и даже фиш-пилинг!
Другой партнер конкурса присоединился к нам недавно. Это компания RayMed поставщик турецкого бренда медицинской одежды Labor Medical. Основатели бизнеса – сами врачи, и кому как не им лучше всего знать, какой должна быть медицинская униформа. В своем магазине они предлагают широкий ассортимент комфортной, износостойкой и, самое главное, стильной медицинской одежды».
Ирине Федоровне Чулковой также был вручен сертификат номиналом 20 000 тенге на приобретение комплекта униформы.
Источник: arnapress.kz
