В Казахстане граждане с ограничениями здоровья никогда не занимали высоких государственных постов. Среди депутатов, министров, акимов таких людей нет и сегодня. Большинство граждан с инвалидностью вообще не трудоустроены.
Мало среди них и получивших образование. Многие — бедствуют.
Вениамин Алаев, живущий с детским церебральным параличом, — исключение. Обладатель степени MBA и правозащитник, он стажируется за рубежом и активно работает.
Накануне Всемирного дня социальной справедливости, который отмечается 20 февраля, Алаев рассказал Азаттыку, как ему это удалось, почему не получается у других и какое значение имеет отказ от слова «инвалид».
«ОБРАЗОВАННЫЕ И АКТИВНЫЕ ГРАЖДАНЕ С ИНВАЛИДНОСТЬЮ БЫЛИ И ЕСТЬ»
Азаттык: Мы недавно пытались найти ответ на вопрос: «Почему в Казахстане люди с инвалидностью не занимают важных государственных должностей?» Один депутат мажилиса в ответ выразила мнение, что препятствий на пути людей с инвалидностью «нет», что им «просто» надо быть «конкурентоспособными». Видимо, депутат подразумевала, что граждан с ограничениями здоровья во власти нет, потому что они «неконкурентоспособны» и недостаточно стараются. Что вы можете сказать по этому поводу?
Министр или депутат с инвалидностью. Возможно ли это в Казахстане?
Вениамин Алаев: Я, пожалуй, не соглашусь. В нашей стране есть и всегда были образованные и активные граждане с инвалидностью, отстаивающие наши права. Есть активисты в регионах, которых знает и уважает вся страна. Есть управленцы, которые работают на предприятиях и неактивны в общественной жизни. Есть исследователи и родители детей с инвалидностью. Есть те, кто окончил вузы за рубежом по «Болашаку» (государственная программа обучения за границей. —Ред.), свободно говорящие на казахском, русском, английском. В общем, при желании потенциального кандидата в депутаты мажилиса найти можно. Сейчас люди с инвалидностью есть в составе депутатов маслихатов, общественных советов. Если говорить о мажилисе, то в шестом [предыдущем] созыве не было ни одного депутата с инвалидностью. В текущем, насколько мне известно, таких тоже нет.
Азаттык: Действительно ли люди с ограничениями здоровья никогда не занимали политически значимых постов? Чем это чревато, по-вашему?
Вениамин Алаев: У нас таких примеров я не знаю. Это чревато тем, что голос людей с инвалидностью может быть не услышан или истолкован неверно. Есть риск, что без наличия человека с инвалидностью [во власти] наши интересы будут забыты или оставлены внизу шкалы приоритетов.
У нас есть принцип Nothing about us without us — «Ничего о нас без нас», я его разделяю. Должным образом интересы человека с инвалидностью может представлять только человек с инвалидностью. Здесь я бы еще упомянул, что интересы детей с инвалидностью всегда представляют их родители.
Азаттык: А вы себя считаете «конкурентоспособным»?
Вениамин Алаев: Конечно. Я имею степень магистра, несколько раз учился за рубежом, имею управленческий опыт в бизнесе, написал несколько исследований на тему реализации прав людей с инвалидностью, был советником акима города, член рабочих групп. Мне повезло: у меня были достойные наставники, а сейчас я сам делюсь своим опытом. Мой минус в том, что я не имею достаточного уровня владения государственным языком. Более того, я не член какой-либо партии, а без него шансов нет. Я повторюсь: среди всех категорий людей с инвалидностью есть конкурентоспособные граждане. Загляните в Facebook, там можно найти многообразие кандидатов.
Вениамин Алаев выступал спикером на площадке High Level Political Forum. Нью-Йорк, июль 2019 года.
По опыту других стран я вполне допускаю, что у нас, скорее всего, будут попытки создания, условно назовем её «Социальной партией», представляющей интересы уязвимых слоев. В нее наверняка будут готовы вступить представители существующих объединений и коалиций. Представьте, у нас 700 тысяч людей с инвалидностью, плюс у нас есть родня и сочувствующие из числа социально уязвимых слоев, и каждый понимает, что ему нужна достойная старость. У этой партии будут свои сторонники.
НАСТОЛЬНАЯ КНИГА» ДЛЯ ДЕПУТАТА
Азаттык: Депутат, пожалуй, была права в одном: люди с инвалидностью в Казахстане часто не имеют ни образования, ни работы. Лишь малая часть трудоустроена, многие не имеют никакой специальности. Почему так сложилось? Что нужно для того, чтобы это изменить?
Вениамин Алаев: В нашей стране отсутствует закон о недискриминации, в котором было бы четко прописано, что есть прямая или косвенная дискриминация и какая за нее ответственность. Правозащитники и активисты поднимают этот вопрос еще с 90-х годов. При наличии закона можно будет по признакам дискриминации привлечь человека или организацию к ответственности. Появление этого закона облегчит жизнь всех дискриминируемых групп.
В 2015 году в Казахстане была ратифицирована Конвенция [ООН] о правах людей с инвалидностью, и сейчас продолжается процесс ее имплементации в действующее законодательство. Многие ошибочно считали, что жизнь людей с инвалидностью в одночасье изменится, однако это длительный процесс.
Ну и, конечно, на этом успокаиваться и останавливаться нельзя. Нужно продолжать отслеживать исполнение законов и при возникновении предпосылок указывать на нарушение прав. Конвенция должна быть настольной книгой, а госслужащие должны знать ее наряду с другими законами.
Что касается образования. Сейчас в стране выбран вектор на инклюзивное образование. Однако доступ к образованию для нас ограничен. Дети с инвалидностью имеют право учиться вместе со всеми. Однако они всё еще подвергаются буллингу (травле. — Ред.) со стороны одноклассников. В классах должна вестись работа по формированию команды и работа психолога, которая зачастую не ведется. Учителя не умеют эффективно взаимодействовать с особым ребенком, подавать информацию в удобном формате. Нужно повышать квалификацию учителей в этом направлении. Ситуация чем дальше от центра, тем хуже.
В большинстве университетов Казахстана до сих пор нет центров поддержки студентов с инвалидностью. В них обеспечивается психологическая поддержка студентов и другие формы ассистирования. Поэтому я скажу, что те из нас, кто всё же получил образование при текущих обстоятельствах, без поддержки центров, очень сильные люди.
Что касается трудоустройства, да, действительно, среди нас есть люди, которые не в силах работать. Между тем проблема трудоустройства тех, кто хочет работать, стоит крайне остро. Потенциальный работодатель не знает, на какую позицию привлекать на работу человека с инвалидностью, также есть непринятие, страхи и боязнь лишних затрат на организацию рабочего места.
Надеюсь, что разработанный Минтрудом атлас профессий для лиц с инвалидностью станет исчерпывающим руководством для работодателей, на какую специальность можно будет брать человека с инвалидностью.
Азаттык: Что вы думаете о квотах рабочих мест для людей с инвалидностью — от двух до четырех процентов? Есть от них толк?
Вениамин Алаев: У нас пока репрессивные методы в виде штрафов за несоблюдение квот-мест. Работодатель должен видеть в привлечении на работу гражданина с инвалидности возможности, например, преференции при госзакупках, получении кредитов.
Азаттык: Расскажите, как вы сами росли и получали образование?
Вениамин Алаев: В начальных классах учился в спецшколе, об инклюзивном образовании тогда никто даже не задумывался. Я был прилежным учеником, и мама пыталась перевести меня в обычную школу, но меня не брали, ссылаясь на отсутствие опыта работы с особыми детьми. В результате усилий родителей меня приняли в частную школу — колледж Жании Аубакировой. Благодаря классному руководителю меня очень тепло приняли, и я успешно закончил эту школу.
У меня есть степень МВА, я выпускник проекта «Новое поколение правозащитников» Фонда Сорос-Казахстан. Я многократно успешно участвовал в конкурсах на прохождение стажировок в США, проходил семинары по правозащитной деятельности в Финляндии, Ирландии. Именно поэтому я настоятельно всем рекомендую: участвуйте в конкурсах, даже если он — 50 человек на место, как было и у меня. Успех обязательно придет.
Азаттык: На ваш взгляд, возможно ли обеспечить каждому человеку с инвалидностью среду для обучения и трудоустройства? От чего это зависит? Какие можно привести примеры?
Вениамин Алаев: Я полагаю, возможно, у нас есть социально ответственные вузы, к примеру ALMAU, Nazarbayev University, KIMEP, Caspian University. В этих университетах доступная инфраструктура и есть поддержка студентов с инвалидностью. В них учатся и работают люди с инвалидностью. Сейчас это в основном зависит от доброй воли и решения руководства университета.
«МЫ НЕ БЕССИЛЬНЫЕ»
Азаттык: Если говорить в общем, как изменилась картина с обеспечением прав людей с ограничениями за последние пять лет, с момента ратификации конвенции о правах инвалидов ООН? Чувствуете ли вы, что у общественников, которые отстаивают права людей с инвалидностью, налажен диалог с государством?
Вениамин Алаев: Я считаю, что с момента ратификации Конвенции качественно жизнь людей с инвалидностью не изменилась. Реформы продолжаются. К примеру, на 80 процентов обновился координационный совет в области социальной защиты людей с инвалидностью при правительстве, некоторых членов выбрали с помощью онлайн-голосования. В этом органе появились рабочие группы, вводятся оценка эффективности. Между тем давать оценку изменениям пока рано.
Можно однозначно сказать, что благодаря интернету, социальным сетям, как по лакмусовой бумажке, можно отследить мнение правозащитников и обычных граждан на изменения в жизни людей с инвалидностью. Люди с инвалидностью стали активнее, выкладывают в социальных сетях фотографии, ведут прямые эфиры, где рассказывают о нарушениях прав. В общем, социальные сети — отличный канал коммуникаций. Есть тематические группы, объединяющие людей с инвалидностью. Люди активно задают вопросы, вступают в дискуссию, критикуют. Нам активно отвечает Минтруд, омбудсмен Эльвира Азимова. В Facebook’е есть представители других государственных органов, депутаты, представители министерств также участвуют в дискуссиях. Но далеко не все вступают в диалог, над этим нужно еще поработать.
Азаттык: Какие уже имеющиеся в законодательстве нормы работают, а какие нет и почему?
Вениамин Алаев: Ответ можно найти в альтернативном докладе, подготовленном группой казахстанских правозащитников нашего сообщества. Он был презентован заинтересованным государственным органам, в нем отражены имеющиеся проблемные вопросы. Для их разбора нужно отдельное интервью.
На мой взгляд, у людей с инвалидностью не хватает инструментов влияния на тех, кто оказывает нам некачественные услуги. Мы не всегда можем привлечь к ответственности нарушителей наших прав. К примеру, в 2020 году в Алматы управление социального благосостояния по многочисленным обращениям граждан на некачественное оказание услуг как заказчик подавало в суд на поставщиков. Однако в итоге суды были проиграны. Полагаю, необходимо законодательно дорабатывать инструменты защиты.
Азаттык: Какие еще первоочередные изменения и дополнения вы, как человек знающий всю ситуацию изнутри, внесли бы в законы, действующие в Казахстане?
Вениамин Алаев: Я бы усилил ответственность за нарушение наших прав. Во-вторых, необходимо внести поправки, запрещающие и разъясняющие дискриминацию. В-третьих, я бы предложил внедрить покрытие расходов сопровождающего нас лица, индивидуального помощника, на общественный транспорт, на санаторно-курортное лечение и так далее.
Азаттык: Как вы относитесь к слову «инвалид»? Считаете ли вы, что от его использования необходимо отказаться?
Вениамин Алаев: Я рад этому эволюционному процессу. Слово «инвалид» заимствовано из французского invalide, в основе имеет латинские корни validus (сильный), invalidus (бессильный). Мы не бессильные, нам необходимы компенсаторные и вспомогательные инструменты. Полемика еще будет продолжаться. Это шаг к расширению наших прав. Важно, чтобы вместе с новым наименованием улучшилось и качество нашей жизни.
Источник: Радио Азаттык
