©2009
-Да кто ты такой?! Посмотри на себя, ты — никто!
Обвинитель, облаченный в личину черной судейской мантии вещал с кафедры, всякий раз, к месту и не к месту, указывая длинным высохшим пальцем на жертву.
-Я приведу вам сотни, нет, тысячи примеров, когда это ничтожество, спасая свою душонку, предавал своих друзей.
А жертва обвинения сидела, низко опустив голову и пряча глаза. Было стыдно…
-Давайте вспомним, — продолжал обвинитель, — год нынешний, двадцать шестое апреля. Обвиняемый специально, с умыслом, спровоцировал своего товарища на поступок, повлекший за собой цепь несчастий…
-По — конкретней, господин обвинитель, — откуда-то сверху, из-под самого купола раздался голос Верховного судьи.
-Хорошо, – обвинитель кивнул головой и, поправив мантию, продолжил, испепеляющим взглядом смотря на обвиняемого, — В тот вечер, двадцать шестого апреля, обвиняемый и его товарищ…
Господин Верховный судья, я говорю «товарищ», потому что несчастный таковым и являлся, и он не мог знать, кто скрывается под маской его знакомого. Итак, они шли по улице, когда навстречу им вышла группа пьяных подростков, агрессивно настроенных и жаждущих крови. Обвиняемый понял, что последует дальше, а поэтому стал уговаривать своего товарища напасть первым, мотивируя это тем, что лучший способ защиты это нападение. Естественно, его товарищ не мог знать о последствиях и вступил в неравную схватку с подростками. В итоге он получил смертельный удар ножом в спину. А это ничтожество, господин Верховный судья, воспользовавшись моментом, сбежало. А ведь раненного можно было спасти! Ты слышишь – его можно было спасти!
Обвинитель резко повернулся к обвиняемому, и посмотрел таким взглядом, что обреченный на суд сжался и опустил голову к коленям.
-Слово защите, — голос Верховного судьи эхом разнесся од сводом зала суда.
-Всякий человек, по сути своей труслив. И не вам ли это знать, господин Верховный судья? Просто все дело в том, что у кого-то норма трусости больше, а кого-то она меньше. В данном случае норма превысила все мыслимые и не мыслимые пределы. И винить во всем надо не этого человека, а того, кто отмерял ему эту самую дозу. Он не виновен!
Воцарилась тишина. И эта звенящая тишина была самой страшной и зловещей для жертвы суда…
-Мой вердикт, — Верховный судья на мгновение замолк, — принимая во внимание мнения стороны обвинения и учитывая мнение стороны защиты, взвесив все «pro» и «contra», Я принял следующее решение…
И вновь пауза. В зале настолько тихо, что без труда можно различить бешеный стук сердца обвиняемого…
-..определить меру наказания в виде пожизненного заключения
Обвиняемый откинулся на спинку стула, закрыв глаза.
-…до тех пор пока, форма его сознания не перейдет на качественно новый уровень…
Он плакал. Ему хотелось закричать, но слезы душили его…
«Неужели это и есть Суд Господень?» — последняя мысль, пронесшаяся в голове обвиняемого, прежде чем погрузиться во тьму.
Обвинитель, облаченный в личину черной судейской мантии вещал с кафедры, всякий раз, к месту и не к месту, указывая длинным высохшим пальцем на жертву.
-Я приведу вам сотни, нет, тысячи примеров, когда это ничтожество, спасая свою душонку, предавал своих друзей.
А жертва обвинения сидела, низко опустив голову и пряча глаза. Было стыдно…
-Давайте вспомним, — продолжал обвинитель, — год нынешний, двадцать шестое апреля. Обвиняемый специально, с умыслом, спровоцировал своего товарища на поступок, повлекший за собой цепь несчастий…
-По — конкретней, господин обвинитель, — откуда-то сверху, из-под самого купола раздался голос Верховного судьи.
-Хорошо, – обвинитель кивнул головой и, поправив мантию, продолжил, испепеляющим взглядом смотря на обвиняемого, — В тот вечер, двадцать шестого апреля, обвиняемый и его товарищ…
Господин Верховный судья, я говорю «товарищ», потому что несчастный таковым и являлся, и он не мог знать, кто скрывается под маской его знакомого. Итак, они шли по улице, когда навстречу им вышла группа пьяных подростков, агрессивно настроенных и жаждущих крови. Обвиняемый понял, что последует дальше, а поэтому стал уговаривать своего товарища напасть первым, мотивируя это тем, что лучший способ защиты это нападение. Естественно, его товарищ не мог знать о последствиях и вступил в неравную схватку с подростками. В итоге он получил смертельный удар ножом в спину. А это ничтожество, господин Верховный судья, воспользовавшись моментом, сбежало. А ведь раненного можно было спасти! Ты слышишь – его можно было спасти!
Обвинитель резко повернулся к обвиняемому, и посмотрел таким взглядом, что обреченный на суд сжался и опустил голову к коленям.
-Слово защите, — голос Верховного судьи эхом разнесся од сводом зала суда.
-Всякий человек, по сути своей труслив. И не вам ли это знать, господин Верховный судья? Просто все дело в том, что у кого-то норма трусости больше, а кого-то она меньше. В данном случае норма превысила все мыслимые и не мыслимые пределы. И винить во всем надо не этого человека, а того, кто отмерял ему эту самую дозу. Он не виновен!
Воцарилась тишина. И эта звенящая тишина была самой страшной и зловещей для жертвы суда…
-Мой вердикт, — Верховный судья на мгновение замолк, — принимая во внимание мнения стороны обвинения и учитывая мнение стороны защиты, взвесив все «pro» и «contra», Я принял следующее решение…
И вновь пауза. В зале настолько тихо, что без труда можно различить бешеный стук сердца обвиняемого…
-..определить меру наказания в виде пожизненного заключения
Обвиняемый откинулся на спинку стула, закрыв глаза.
-…до тех пор пока, форма его сознания не перейдет на качественно новый уровень…
Он плакал. Ему хотелось закричать, но слезы душили его…
«Неужели это и есть Суд Господень?» — последняя мысль, пронесшаяся в голове обвиняемого, прежде чем погрузиться во тьму.
Пронзительный крик новорожденного огласил миру о рождении нового человека….
+1
