Трехлетняя дочь карагандинки Эльвиры Омаровой посещает детский сад в 19 микрорайоне с лета 2019 года. Поведение девочки в октябре ухудшилось: она впадала в истерику. Сначала родители думали, что это капризы, но лишь спустя время малышка призналась, что воспитатель заперла ее в шкафу.
Два месяца дочь Эльвиры не посещала детский сад, прошла психолога и психиатра, теперь же ходит в другую группу. Однако карагандинка утверждает, что никаких мер по отношению к воспитателю не приняли. Посещает этот же детский сад и двухлетний сын Эльвиры, но у него в группе подобных инцидентов не было.
С такой ситуацией я столкнулась впервые, и не знаю куда обращаться. В детсаду нет видеонаблюдения. Мы общались с воспитателем, но она заверяет, что этого не делала, но и дочь ведь мне тоже врать не будет, — говорит Эльвира Омарова. – Сначала я написала директору с просьбой о том, чтобы она разобралась в ситуации. В то же время, я сама никогда в детском саду не конфликтовала: активно участвую в жизни дошкольного учреждения, помогаю в организации праздников. Наша дочь ходила на танцы – она очень любит танцевать – и сказать, что случай со шкафом в ее возрасте стал расстройством адаптации, нельзя. Однако в первую встречу с психологом ребенок был очень закрыт, а о шкафе она рассказала уже когда мы отправились к психиатру.
В декабре Эльвира Омарова обратилась с заявлением в городской отдел образования Караганды, заявление передали в полицию. Туда приехали инспектор и криминалист, засняли шкаф. Заявление карагандинки перенаправили в другой отдел полиции, но в итоге никто с ней так и не связался. Эльвира пыталась выйти на связь сама, но результатов это не принесло.
Тогда я обратилась в Контакт-центр по защите прав детей на номер 111, оттуда вновь отправили запрос в отдел образования Караганды, — продолжает Эльвира. — Гороо направили еще один запрос к директору детского сада, и мы получили ответ от директора: в детсаду, говорилось, нет дверей ни у детей в шкафчиках, ни у воспитателей. Сейчас дочке лучше: мы ходим в другую группу, она побывала на новогоднем утреннике, с тем воспитателем не контактирует. Однако увидев ее на празднике, девочка впала в ступор.
В отделе образования Караганды прокомментировали эту ситуацию. Заведующая сектором общего и среднего образования Наталья Головина отметила, что разбираться в таких случаях нужно по горячим следам.
В ноябре Эльвира Омарова подтвердила, что обращалась в Контакт-центр по защите прав детей и написала пояснительную, согласно которой не имеет претензий к воспитателю, но через два месяца, в конце декабря, вновь обратилась с заявлением. Его мы перенаправили в полицию, поскольку подтвердить или опровергнуть, что ребенка заперли в шкафу, не представляется возможным, — пояснила Наталья Головина. – В помещении детского сада, где это случилось, видеокамер не было. Поэтому когда мама впервые обратилась по телефону 111, мы сразу переговорили с учредителем детского сада, провели беседу с управляющим директором, и они провели служебное расследование: говорили и с воспитателями, и с родителями, и с детьми, но факт подтверждения не нашел. В то же время, во всех помещениях детского сада шкафы открытого типа, даже для детской одежды, в групповых помещениях стоят этажерки для детских поделок или методического материала. По словам мамы, шкаф со створками стоял именно в спальне. Полиция посещала сад еще в ноябре – это подтвердила управляющий директор, но и тогда факт подтверждения не нашел. В этом случае, конечно, очень помогло бы наличие видеокамер.
Поэтому в этом году во всех государственных садах установлено видеонаблюдение, а отдел образования подал бюджетную заявку на установление камер там, где их еще нет. Что касается частных детских садов – усилена техническая спецификация по безопасности, пояснила Наталья Головина. Частные сады с госзаказом обязательно должны будут иметь видеонаблюдение во всех групповых помещениях.
Карагандинский психолог Сандугаш Матаева, которая работает с детьми и подростками, делится, что такая ситуация, конечно, требует очной консультации.
На моей практике был случай, когда ребенка запирали, но ситуация эта имеет немного другие детали, — пояснила Сандугаш. – В любом случае, здесь нужно углубленно работать и с родителями, и с воспитателями, и с самим ребенком. Безусловно, такие эпизоды оставляют отпечаток на характере ребенка: это может оставить след на всю жизнь. Так что здесь нужна работа – курсы терапии – с компетентным специалистом, чтобы выявить все страхи и тревоги, которые могут иметь последствия в будущем.
Источник: Zakon.kz
