Пробило шесть вечера. В офисе засуетились.
— Пора домой. – сказал с неохотой мужчина. Встал из-за стола, сложил лист бумаги вчетверо и положил во внутренний карман костюма. Собрал документы из бухгалтерии и вышел, заперев кабинет.
Он шел домой, дома его ждала лишь собака Жизель. Шагами мерил улицы. Медленно брел к дому. На смуглом лице давно не было улыбки. Да и улыбался ли он раньше, умел ли это делать?!
Серое пальто, на носу очки российского производства с толстой линзой, из-под кепки виднеются седые волосы. Когда-то озорные, карие и живые глаза сейчас побелели и видят с трудом. Да и самому уже ни 25, ни 45, а далеко за шестьдесят. «Жизнь прожил, многое повидал. Страница еще одного дня сегодня написана». – думал мужчина шагая по тротуару.
Погруженный в свои мысли он подошел к подъезду серой пятиэтажки. Открыл и тут на него налетел парнишка — подросток. Мужчина покачнулся и схватился за дверную ручку. Мальчишка испуганно таращился, жуя усердно жевательную резинку.
— Дед ты чего? Тебе плохо? Чё сильно ударил что ли? Так это я случайно. Я дверь хотел толкнуть, а тут ты. – прохрипел прокуренным голосом парнишка. Мужчина, еле дыша от боли в сердце ответил:
— Всё нормально. Сердце шалит немного. Задумавший был, а тут ты… Вот и ёкнуло сердце. Сейчас отпустит.
— Так ты дед того валерьянчику или чего покрепче глотни-то. А то чего доброго отбросишь копытца-то. – сочувственно посоветовал мальчишка и выскочил из подъезда, перепрыгнув через старого человека, что от боли присел. Дышать было труднее и труднее. В глазах потемнело. Голова отяжелела. Сквозь темноту слышал как кто-то кричал: «Скорую, скорую, человеку плохо». А дальше тьма…
Глаза резало. Голова болела. Но дышать было легче. Мужчина попытался встать, но тут девчачий писклявенький голосок остановил.
— Лежите, лежите. Сейчас я врача позову. – щебетала девушка в белом халате. Мужчина прохрипел:
— Нее надо врача. Прошу письмо отправьте в кармане в пиджаке. Прошу, доченька. Про-шу.
— Хорошо, хорошо. Лежите, я врача позову. – сказав выскочила девушка.
— Нее…….. – недоговорил мужчина, а дальше тишина и темнота. Ни боли, ни света, ничего, вообще ничего.
Когда врач с медсестрой пришли, мужчина лежал, сложив на груди руки. На смуглом лице застыла спокойная улыбка.
***
— Папа, папочка тебе письмо пришло. – прокричала девочка лет восьми вбегая веранду с конвертом в руке. Мужчина лет сорока с лишним обернулся и улыбаясь взял конверт. Быстро пробежал по адресату и нахмурившись направился на кухню.
— Что это у тебя милый? – спросила жена.
— Письмо. – бросил сухо мужчина, закурил сигарету и сел за стол.
— Ну читай, чего сидишь?- спросила жена вытирая руке о фартук.
Мужчина, молча, покосился на жену. Та лишь пожала плечами и вышла из кухни. Он взял конверт и быстро вскрыл. Сначала пробежав по первым строкам, отшвырнул письмо. Но докурив сигарету, взял вновь в руки письмо и принялся читать.
«Здравствуй дорогой и любимый сынок! Да, да, я всё еще люблю тебя, ты ведь мой сынок, моя кровинушка (хоть ты порвал со мной все отношения). Но я никогда ни на минуту не забывал о тебе. Может, ты не прочтешь это письмо, но надеюсь на лучшее. Сынок, если обидел чем тебя тогда, ты прости своего старого отца.
Как твои дела? Наверное, у тебя всё хорошо, ты всегда был смышленый (даже когда был маленьким). А дети есть? Как твоя жена? Как работа? Или ты бизнесмен?
Помнишь, как в детстве ты на вопрос кто сильнее супермен или бизнесмен, всегда отвечал бизнесмен. Уже тогда я знал, кем ты будешь. Ты в два года уже умел считать до десяти.
Мы с матерью твоей гордились тобой. Ты наш единственный сыночек, наша кровинушка. Мать все фотокарточки и игрушки твои сберегла. Ты спросишь как мать, сыночек, мать твоя и моя прекрасная жена уже пятый год рядом с Богом. Она так не увидела твоих детей. Сколько у тебя детишек, сын? Нет, не подумай я пишу тебе не для того чтобы упрекать. Понимаю, у тебя дела, работа.
Сыночек, я очень прошу тебя навести могилку матери. Она вот уже год как просит меня об этом. Каждую ночь мы с ней беседуем. Она всё такая же заботливая и искренняя. Ее мягкие руки также гладят мои уже поседевшие волосы. Знаешь, сынок у тебя замечательная мать. Я очень прошу, исполни ее последнюю волю.
Знаю, прошло немало времени, как ты уехал, у тебя личная жизнь, ты уже взрослый и в праве сам решать, что делать, а что не делать. Но я прошу тебя мой мальчик навести ты могилку матери. Не ради меня, ради матери.
Мой мальчик, я по телевизору видел тебя года три назад. Ты (не без гордости скажу) на меня похож. Те же черты, те же глаза. Знаешь, я долго сидел, глядя на экран, надеясь, что вдруг повторят программу и я вновь увижу тебя. Но увы! Нет, не подумай я не жалуюсь. У меня всё хорошо. Если спросишь как я, то отвечу, я на работу устроился на полставки. Не переживай у меня всё есть. Живу потихоньку. Всего хватает. Одна лишь у меня мечта есть. Хотелось бы увидеть внуков. Ну да ладно Бог даст свидимся.
Мой мальчик прошу лишь навести могилку матери. Очень прошу. Пожалуйста. Найди хотя бы одну минутку. Сынок прошу тебя.
С любовью твой отец».
Дочитав письмо, мужчина встал. Вдруг зазвонил телефон, мужчина поднял трубку, поговорил о чем-то. И вышел погруженный в свои мысли. Тетрадный лист бумаги остался лежать на столе.
***
Прошло 7 лет. Пожилой мужчина сидел на диване, читая газету.
Входная дверь хлопнула. Димитрий встал и направился в коридор. В дверном проёме снимал обувь сын. Брови мужчины нахмурились.
— Где ты был? – спросил мужчина. Сын — парнишка около двадцати лет. Карие глаза пьяно бродили по комнате, ища поддержки матери. Длинные рыжие волосы дрэдами свисали с плеч.
— Я тебя спрашиваю. Где ты был? – дернул за плечо парня отец.
— Отец, я пел. У меня завтра гастроли. Отец, дай пятьдесят тысяч – спокойно ответил сын.
— Нееет. Ты не пел, ты пил. Посмотри на себя. Я день и ночь пашу не для того чтобы ты тратил мои деньги на всякие гнусности. – повысил голос Димитрий. Сын дернулся и нагло глядя в глаза сказал:
— Я твой сын. Тебе жалко каких-то пяти десяток бумажек?
— Эти бумажки ты не заработал. Иди и заработай сам.
— Хорошо, отец. Как скажешь. – ухмыльнулся сын и бросился в комнату.
Димитрий сел на диван. В голове пульсировала злость. Руки нервно дрожали. Дверь открылась и вошли жена с дочкой. Женщина по взгляду мужа поняла, что-то произошло. Бросила сумку дочери, подошла к мужчине.
— Что произошло? Где Сергей?
— В комнате. Пьяный, грязный, вонючий. Это твое воспитание. Вечно потакала ему. Иди, беги, утешай. – буркнул сердито Димитрий и вышел на балкон. Женщина хлопнула по бокам и побежала в комнату к сыну.
Димитрий стоял сжимая нервно сигарету. Вдруг из комнаты донесся крик жены. Мужчина швырнул в окно сигарету и пошел в комнату. Перед глазами встала сцена. Жена стояла, рыдая у двери. Сын стоял перед ней с рюкзаком за спиной. Мужчина вдруг будто вернулся в прошлое.
Вот мать плачет: «Не пущу. Нет». Отец смотрит хмуро и подавленно. И он Димитрий с рюкзаком в руке. Мгновенно промелькнула мысль: «Сколько же мне было тогда? Столько же сколько Сереже». Что-то глубоко в душе перевернулось. Холод прошел по коже. Кулаки сжались. Из раздумий вывела жена.
— Димитрий скажи ему. Я не смогу жить без него. – плакала дергая за руку женщина. Но Димитрий стоял и не мог пошевелиться. Сын нагло посмотрел на отца и сказал:
— Пойду заработаю бумажки. – чмокнул сестренку в щечку, что плакала тихо на диване, сжимая подушку. И вышел. Димитрий ничего не сказал, как тогда его отец.
***
К серому зданию подошел мужчина. Поднял глаза и тихо сказал:
— Вот и дом.
Он вошел в подъезд, поднялся на третий этаж. И вот она шершавая коричневая дверь. Мужчина застыл перед дверью.
Вдруг открылась соседняя дверь. Из квартиры вышла старушка в очках с собачкой подмышкой. Старушка две минуты разглядывала мужчину. Затем глазки сощурила и прохрипела:
— Димитрий ты что ль?
— Да. А вы?
— Я Светлана Адольфовна. Помнишь?
— О! Светик-самоцветик. – обрадовался мужчина и кинулся обнимать старушку.
Светлана Адольфовна пригласила к себе на чай. Затем пошли на кладбище. Димитрий подошел к кресту. На фото был изображен старый, худой отец.
— Я приехал отец. – одними губами прошептал мужчина, проводя рукой по портрету на кресте.
— Димитрий отец тебя ждал. До последнего вздоха. Он пачками писал письма, но ты не отвечал. Как умерла Варвара Валерьевна так он и поник. Жил плохо, временами забывал поесть. Пенсии на жизнь не хватало. Мы соседи пытались поддерживать, как могли, но он ждал тебя и писал, и писал тебе. Я нашла ему работу, но он мало проработал там. – тихо со слезами в голосе рассказывала старушка. – У него была собачка Жизель.
— Где она? – спросил вздрогнувшим голосом Димитрий.
— Собака сдохла от тоски по нему, через месяц после смерти Аркадий Палыча. Ничего не ела, близко к могилке никого не подпускала, так и сдохла здесь у калитки. Мы схоронили ее рядом. Вон ее захоронение. – прошептала Светлана Адольфовна.
Вдруг у мужчины прорвалось изнутри что-то. Димитрий зарыдал в голос. Вырвалась вся горечь. Сжимал горсть земли и плакал, так как не плакал никогда в жизни. Светлана Адольфовна ушла оставив его одного.
Солнце село. К калитке подошел сторож и, видя сидящего Димитрия, тихо позвал его. Но мужчина не ответил. Тогда сторож открыл калитку и подошел к нему.
— Мужчина вам пора. – сказал сторож. Димитрий обернулся и невидящим взглядом посмотрел на сторожа. Медленно пошел к выходу. В душе было пусто. Слез больше не было. Просто тишина и покой. Он обернулся в последний раз и шепотом произнес:
— Я приехал отец. Я исполнил твою волю матушка. Простите за все совершенные ошибки.
***
Вокзал гудел как пчелиный ульи. Люди ходили туда-сюда, спеша кто куда. Лишь у вагон семь стояли трое тихо.
— Ты приезжай Димитрий. – сказала Светлана Адольфовна.
— Да, приеду. – ответил мужчина.
— Димитрий и всё- таки, почему ты уехал тогда?
— Понимаешь, Света глупый был и гордый. Хотел жить в роскоши, а отец говорил, деньги заработанные легким путем до добра не доведут. Вот и поругался с отцом и ушел из дома с рюкзаком за спиной. Горячий был и глупый. Потом пошло-поехало бизнес, деньги. Я вначале отправлял родителям деньги, но отец возвращал. Женился, приглашал родителей на свадьбу. Они не приехали. А потом я сгоряча вычеркнул их из своей жизни. Перестал звонить, перестал отвечать на письма матери. – рассказывал мужчина глядя в даль.
— В молодости мы горячи и совершаем много ошибок. Но с годами понимаем, что мы всего лишь гости в этой жизни и, тратить жизнь на обиды не нужно было, но уже поздно…
— Ты права, Света. Мой сын поступил со мной так же как я со своими родителями. Он ушел из дома, бросив мать и меня.
— Он вернется, ты жди.
— Лишь бы не было поздно. – сказал мужчина поднимаясь в поезд.
