Жасулан Умытказынов, инвалид I группы с диагнозом ДЦП уже смог доказать, что ограниченные возможности — вовсе не повод для того, чтобы спрятаться от всех в маленьком мире своей квартиры и с грустью наблюдать за тем, как кипит жизнь за окном. Вот уже почти три года студент-заочник юридического факультета университета «Туран» работает оператором справочной ЦОН Ауэзовсого района города Алматы.
На часах 06:30, и мы в доме нашего героя.
— Я просыпаюсь ровно в шесть. На душ, завтрак и сборы у меня уходит час, — рассказывает он.
Жасулан со многими вещами привык справляться сам. Но мама есть мама. Кто ещё, как не она, перед выходом поправит воротничок рубашки, поможет завязать шнурки, побрызгает любимым парфюмом и поцелует на прощанье?
Жасулан пересаживается из домашней коляски в уличную. У подъезда его уже ждёт инватакси.
— Какой большой и удобный у вас подъезд! Мы такой дом впервые видим: и пандусы широкие, и даже лифт есть, несмотря на то, что это пятиэтажка, — удивляемся мы.
— Этот дом — специализированный. Такой в Казахстане один. Он построен по программе для инвалидов-колясочников в 2010 году. Квартиры здесь получили семьи, остро нуждающиеся в жилье. Это председатель АРДИ (Ассоциация родителей детей инвалидов), она же член координационного совета по проблемам инвалидов при акимате Алматы, Асия Ахтанова помогла нам всем. По её инициативе дом построен, — провожая нас, пояснила мама Жасулана Гульмира Касымова.
Инватакси каждый день встречает Жасулана в 07:00. Для колясочников, которые ежедневно пользуются его услугами, график перевозок составляется на месяц вперёд. Такой формат удобен тем, что не нужно звонить диспетчеру накануне поездки.
В разовом талоне пассажир должен отметить время выезда и прибытия.
VOX: Жасулан, твой рабочий день начинается в 09:00, а почему инватакси забирает тебя из дома в семь?
— Это я сам назначил такое время. Я не люблю опаздывать. А с восьми утра, сами знаете, какие у нас пробки. Боюсь застрять где-нибудь.
Инвалиды и среда большого города. Как они уживаются вместе? Наземный транспорт обычно не приспособлен для людей с ограниченными возможностями, и каждое их перемещение по городу становится чем-то сродни подвигу, требующему немалой физической силы, сноровки и личной решительности.
Чтобы решить такой нехитрый вопрос, как низкая подножка у наземного транспорта, понадобились десятилетия: долгие годы инвалидам были фактически отрезаны пути перемещения по Южной столице.
Несколько лет назад в городе всё же появились первые автобусы и троллейбусы с широкой средней дверью и низкой подножкой. Однако не везде инвалиду легко попасть с тротуара в салон из-за высоких бордюров. Кроме того, только около трети наземных пешеходных переходов приспособлены для людей с ограниченными возможностями.
А как, к примеру, выбраться так называемым маломобильным гражданам из отдалённых районов? Кто поможет преодолеть инвалиду на коляске выбоины, непролазную грязь окраин, кто протянет руку поскользнувшемуся или подаст уроненные тросточку или костыль?
Не будем забывать, что не все подъезды оборудованы пандусами — а как без них на коляске? Но даже если они есть, как водится, без халтуры у нас никак. Нередко пандусы при входах в здания и в подземных переходах строятся короче, чем нужно, а следовательно, со слишком крутым углом наклона, порой до 45 градусов. Часто вместо пандуса монтируются более дешёвые металлические швеллеры и отсутствуют перила. Ими пользоваться не просто неудобно, но и опасно, особенно в зимнее время, когда такие обледенелые нечищенные пандусы не может преодолеть ни одна коляска — люди падают.
Однако ЦОН Ауэзовского района — редкое исключение из правил.
До открытия целых полтора часа. Из сотрудников — только охранники, технический персонал и наш герой. И у нас есть время пообщаться.
— В 2010 году я окончил девять классов спецшколы-интерната № 2 для детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата. Три раза в неделю преподаватели основных предметов приходили к нам домой. А после окончания девяти классов меня два года никакой колледж не принимал — боялись, — вспоминает Жасулан.
Как-то в интернете я увидел, что колледж «Туран» принимает инвалидов II и III группы. Подумал: «А вдруг и мне повезёт». Сам собрал документы, подал, и меня приняли.
— Тогда наш корпус располагался на Райымбека – Ахрименко. И вот там у меня возникли проблемы. Спасибо моим однокурсникам! Они поднимали меня вместе с коляской на второй и третий этажи.
На последнем курсе колледжа нам нужно было пройти двухмесячную практику. И мама обратилась к руководству этого ЦОН с просьбой принять меня. Она им объяснила, что я совершенно нормальный и могу разговаривать. А на следующий день я приехал сюда сам, поговорил с начальником, и меня взяли.
До открытия ещё полчаса, а у входа уже собралась очередь.
VOX: На сегодняшний день в нашей стране человеку с инвалидностью устроиться на работу очень и очень сложно. Жасулан, как тебе удалось остаться здесь после практики?
— К концу практики меня вызвал начальник и сказал: «Я наблюдал, как ты работал эти два месяца. Если хочешь остаться у нас, мы найдём тебе вакансию». Для меня, конечно, это был шок. Я даже и мечтать не мог, что меня возьмут на работу.
Сотрудники ЦОН постепенно занимают свои рабочие места. Кто-то допивает кофе, кто-то загружает базу в компьютере, девушки в спешке наводят красоту.
VOX: Жасулан, был ли у тебя страх или сомнения, что не справишься?
— Конечно, был страх, что не смогу работать, ведь практика — это одно, а постоянная работа — совсем другое. Но недели через две я привык.
Знаете, меня потом даже и в АвтоЦОН, и в акимат Ауэзовского района приглашали на работу, но я отказался. Мне здесь очень нравится.
Необходимо отметить, что помимо Жасулана в отделе Ауэзовского района работают ещё четыре сотрудника с различными группами инвалидности.
Ровно в 09:00 охранник открывает двери. Самые нетерпеливые граждане, расталкивая друг друга, устремляются к стойке справочной: кому-то срочно нужна адресная справка, кому-то — регистрация по месту жительства, кому-то — ЭЦП (электронно-цифровая подпись).
Жасулан и двое его коллег первыми встречают посетителей, проконсультировав, выдают талон и направляют к нужному менеджеру.
VOX: Жасулан, у вас всегда так много посетителей?
— Бывает с утра большой наплыв, бывает к обеду — раз на раз не приходится. Иногда много народу в выходные дни. Когда с 1 января ввели новый закон о регистрации по месту жительства, мне приходилось работать и до десяти–одиннадцати вечера.
Пока Жасулан был занят работой, мы решили побеседовать с руководителем отдела Канатом Аймановым.
VOX: Расскажите, в чём отличие отдела Ауэзовского района от других в нашем городе?
— Последнее новшество, которое мы ввели — это то, что режим работы нашего ЦОН — до двенадцати ночи. И такой ЦОН пока в Алматы один. Многие наши граждане, из-за того, что находятся весь день на работе, не могут заниматься оформлением документов в рабочее время. И зная, какая ситуация сейчас происходит во всех отделах с очередями, люди уже привыкают к тому, что они могут приехать по адресу улица Джандосова, 51, после восьми вечера и получить необходимые услуги. У нас и кассы работают, и терминалы, где можно справки получить. Также у нас есть сектор самообслуживания, где через сайт можно всё сделать самостоятельно.
— Ещё наш ЦОН удобен тем, что если вы сдали документы в любом другом районе города, и у вас нет возможности приехать туда, или вам неудобно по пробкам вечером добираться, вы можете указать в заявлении, что документы вам необходимо получить именно по нашему адресу после 20:00. Или, допустим, вы сдали документы на получение водительского удостоверения в специализированном ЦОН, и вам сложно поехать туда, в этом случае тоже получить его можно у нас — спокойно, без очередей.
— Также мы осуществляем доставку документов по вашему адресу. Это тоже очень удобно. Пришли к нам, всё оформили и через курьера получили. Нужна доставка документов в любой город Казахстана? И это не проблема.
Помимо всего у нас введена услуга для людей глухонемых и слабослышащих. На столе установлен монитор для общения человека с сурдопереводчиком. А наш сотрудник передаёт всю информацию ему через наушники с гарнитурой. Это очень удобно.
Для людей с ограниченными возможностями у нас оборудованы пандус, лифт и туалетные комнаты.
VOX: Канат, не было ли у вас сомнений по поводу трудоустройства людей с ограниченными возможностями — справятся ли? Как к этому будут относиться сами посетители? Что касается Жасулана: сможет ли он общаться с людьми, ведь у него незначительный дефект речи?
— Конечно, были сомнения, мысли разные, даже страх был. Первая моя мысль: ему будет тяжело. Но в любом случае мы должны им помогать. Есть определённый регламент, в котором прописано, что каждый район должен предоставить рабочие места людям с ограниченными возможностями. Мы не ущемляем их как инвалидов, но и не даём никаких поблажек — требования у нас ко всем одинаковые. Все тесты на профпригодность они у нас проходят вместе с остальными сотрудниками. И мы предоставляем им возможность проявить себя. Но они молодцы.
— С первых дней мы увидели, что у этих людей горят глаза, они хотят работать и очень стараются. Я могу похвалиться тем, что эти ребята у нас работают даже лучше, чем некоторые другие сотрудники.
Что касается Жасулана, ресепшн — это, можно сказать, лицо ЦОН. И туда мы не могли посадить человека, который некомпетентен в каком-то вопросе, несдержан при общении с клиентами. Вы же видите, что работа очень непростая. Постоянно много народа, шумно, и люди разные бывают. Но Жасулан отлично справляется с работой. Приходят люди, оставляют хорошие отзывы, благодарят.
VOX: А какой он вне работы?
— Кроме работы, есть ещё и культурная сторона нашего коллектива. Мы проводим тимбилдинги, выезжаем на природу. И за Жасуланом я заметил такую активность, какую иной раз не проявляют остальные. Он не чувствует, что прикован к коляске. Он очень активный. Постоянно участвует в различных конкурсах. А вы бы видели, как на корпоративах он классно танцует руками! Я вижу, что он очень эрудированный, постоянно занимается самообразованием. Вообще он молодец! Я ни разу не пожалел, что принял на работу этого парня.
VOX: Уровень зарплаты сотрудников с ограниченными возможностями такой же, как и у обычных сотрудников?
— К сожалению, да. Но у них есть дополнительные шесть выходных дней к отпуску. Они могут отпроситься на лечение или во время сессии в университете.
Коллеги Жасулана тоже все, как один, отзываются о нём только с положительной стороны.
Медет Баймашев, специалист ЦОН:
— С Жасуланом я работаю два года. Первое время он немного стеснялся, но быстро освоился. Нужно сказать, что он легко обучаем. Обучился всего за две недели.
Работу он свою любит и выполняет её с усердием. Клиенты часто к нему обращаются.
Айбол Бозумбаев, оператор справочной:
— А я хотел бы добавить, что некоторые наши сотрудники просто выдали талон посетителю — и идите, сами ищите нужное окно. Но очень часто бывает так, что люди не знают, куда идти. А Жасулан всегда сам провожает их, показывает.
Динара Кемелханова, специалист ЦОН:
— Жасулан грамотный специалист, знает своё дело. Он очень общительный и целеустремлённый. У нас все к нему относятся как к обычному человеку, уважают и ценят.
Парень он очень отзывчивый, всегда старается помочь, особенно людям с ограниченными возможностями.
— Главные качества, которые должны присутствовать у сотрудника ЦОН — это доброжелательность, коммуникабельность, стрессоустойчивость. Бывают случаи, когда посетители настроены очень агрессивно, но необходимо проявить выдержку и терпение, чтобы урегулировать конфликт. У нашего Жасулана это прекрасно получается.
Ближе к полудню наплыв посетителей спал. Пока у стойки никого нет, Жасулан решает перекусить кофе с булочкой.
VOX: Как тебе удаётся выходить из конфликтных ситуаций? Сегодня мы сами не раз убедились, что бывают очень агрессивные посетители.
— Бывают клиенты, которые говорят мне: «Ты инвалид, кто тебя вообще на работу взял?! Сиди лучше дома!» Если, допустим, база немного зависла, бывают случаи, что некоторые начинают кидаться на нас, — делится он. — Поначалу было, конечно, тяжело, но потом я научился принимать всё как есть и не обращать внимания на скандалистов. Я просто делаю свою работу. Люди разные, всем не угодишь. Приходится улыбаться и искать подход к каждому.
VOX: Тебе нравится твоя работа?
— Я очень люблю свою работу и очень ею горжусь. На работу я иду, как на праздник, мне хочется трудиться.
Булочка и кофе так и остались нетронутыми. У стойки опять собралась очередь. Обычно в это время наш герой не отвлекается на посторонние дела.
А мы идём знакомиться с его коллегами — людьми с ограниченными возможностями.
Мейржан Белкожаев, специалист по приёму документов:
— Я инвалид II группы. После ДТП у меня была трепанация черепа и, как следствие, парез левой ноги.
Поначалу я работал в справочной на телефоне. Потом прошёл тест и стал работать с документами.
Здесь я работаю с 2015 года. Работа классная, несмотря на то, что нервная. Но этим она и интересна. Мы учимся быть терпимее, лояльнее к людям. А на скандалы нервных клиентов я не обращаю внимания.
VOX: С какими проблемами приходится сталкиваться человеку с вашим диагнозом?
— До работы я добираюсь общественным транспортом. Это очень тяжело для нас, инвалидов опорно-двигательного аппарата. Наш город плохо приспособлен для людей с ограниченными возможностями. Остановочные комплексы не оборудованы пандусами, чтобы можно было подняться в автобус. Во многих учреждениях тоже нет ни пандусов, ни лифтов. Даже в городском акимате их нет. Я постоянно обращаюсь и в акимат, и в партию «Нур Отан» с этим вопросом, но толку никакого. Акимат закупил автобусы с низкой посадкой. Но какой в них смысл, если они не подъезжают близко к остановке, если мы не можем туда подняться, преодолевая высокие бордюры?
А в нашем ЦОН созданы все условия для инвалидов.
Сегодня введена трёхпроцентная квота на трудоустройство людей с инвалидностью. Но у нас ни в одном министерстве, ни в ведущих госкомпаниях вы не встретите работников с ограниченными возможностями. Не говоря уже о том, чтобы эти люди занимали руководящие позиции в госструктурах. Хотя на Западе уже никого не удивишь чиновником с ограниченными возможностями.
VOX: 90% казахстанцев с ограниченными возможностями сидят дома без работы. Мейржан, были ли у вас проблемы с трудоустройством?
— По образованию я экономист. В моём случае проблем с работой не было. Я пришёл в райсобес, и мне предоставили работу в военкомате. Потом я устроился в ЦОН. А вообще многие госучреждения неохотно берут инвалидов.
Куатбек Толегенов:
— Я инвалид по зрению. Работаю в ЦОН разнорабочим. Сюда меня направили по программе партии «Нур Отан». Здесь действительно есть все условия для людей с ограниченными возможностями, и начальник у нас хороший и понимающий. Единственное: я бы хотел обратиться к нашему руководству в Астане и в партию «Нур Отан» с просьбой поднять нам зарплату.
50 000 тенге — это очень мало. Нашу работу я не могу назвать лёгкой, ведь нам приходится тоннами разгружать тяжёлые коробки.
А тем временем рабочая смена Жасулана подошла к концу. На часах 15:00, и у входа его уже дожидается инватакси.
— Мне удобнее работать в первую смену, потому что три раза в неделю после работы я езжу в АРДИ, на массаж и ЛФК. Иногда езжу на занятия в университет. Но сегодня — сразу домой. Когда возвращаюсь, обедаю, и после обеда обязательно ложусь поспать хотя бы часок. Я ведь встаю в шесть утра. А вечером можно и прогуляться с друзьями, — по дороге рассказывает Жасулан.
Маму Жасулана мы застали за кормлением соседской девочки с тяжёлой формой ДЦП. Соседи в этом доме часто помогают друг другу с их необычными детьми.
— У нас все дружно живут. Если кому-то нужно присмотреть за детьми или помочь ещё в чём-то, никто не отказывает. Ведь нас всех объединяют общие проблемы.
К приходу сына с работы у Гульмиры уже накрыт стол.
— Мы раньше в Зайсане жили. Жасулан у меня семимесячным родился. Так его ещё акушерка уронила при родах, позвоночник повредила. И мне никто не сказал об этом, — вспоминает Гульмира, пока Жасулан переодевается в своей комнате.
— До трёх лет ребёнок ползал, а встать не мог, но врачи не могли сказать, что с ним. Диагноз ДЦП нам поставили только в три года в Усть-Каменогорске. А я даже не слышала раньше о таком диагнозе. Я начала искать врачей, и после осмотра мы узнали, что он никогда не сможет ходить.
— Я чуть с ума не сошла. Папа наш тоже очень тяжело перенёс эту новость. Он места себе не находил — первый ребёнок всё-таки. Столько слёз пролили, даже поругались. Но винить в этом друг друга нельзя. Это всё получилось из-за халатности врачей. Со временем, конечно, всё прошло. Мы смирились и просто научились с этим жить. Научились приспосабливаться. Когда я плакала, мне моя покойная бабушка всегда говорила: «Не плачь! Бог даёт такие испытания только тем, кто может выдержать. А ты сильная. Справишься!»
— Когда Жасулану исполнилось 4 года, мы повезли его в Алматы на лечение. Так и остались здесь.
Целых четырнадцать лет мы жили на съёмной квартире, в гараже. Вернее, когда-то это было гаражом, а потом его утеплили, и получилась маленькая времянка.
Потом у нас ещё двое сыновей родились. Сейчас среднему, Дастану, восемнадцать лет, а Рауану — десять.
Средний сын в этом году тоже поступил в университет «Туран», на программиста.
— Жасулан у нас самостоятельный. Старается всё делать сам. Иногда я хочу выйти с ним куда-нибудь, чтобы помочь, но он не даёт, говорит, что сам справится, — делится успехами сына Гульмира. — А ещё он очень добрый, всегда ему надо помогать кому-то, последнее готов отдать. Иногда я ему говорю: «Ну нельзя в наше время быть таким простодушным!»
Раньше он из дома стеснялся выходить, всё время спрашивал: «Почему я в коляске сижу, а все дети бегают, играют?» Я отправила его в АРДИ, там он увидел других детей в колясках, и вопросы прекратились.
— Друзья у него очень хорошие. Приезжают всегда за ним на машине, с собой забирают. Я счастлива, что он не одинок.
— Это точно. Жизнь у меня действительно активная, — вступает в разговор Жасулан. — Раньше я посещал АРДИ, где занимался танцами и рукоделием. А сейчас на эти занятия у меня совсем не остается времени. Мы часто в горы ездим. В пейнтбол играем, где все бегают, а я ползаю под пулями, как партизан.
И мой отпуск очень быстро пролетает. Даже не хватает тридцати дней. Программа у меня очень насыщенная: то туда поехал, то сюда. Ездили на Балхаш, на Иссык-Куль.
— Раньше я сильно боялась отпускать его куда-нибудь, переживала — а вдруг его бросят, или что-то случится. А сейчас я полностью спокойна за него, — добавляет Гульмира.
Мы прощаемся с нашим героем и его замечательной мамой.
VOX: Жасулан, скажи, о чём ты мечтаешь?
— Стать хорошим юристом и помогать людям, — не задумываясь отвечает он.
А мы уверены, что всё так и будет. Этот парень добьётся многого.
Источник: VOX POPULI
