В Казахстане много неучтенных вопросов по защите прав людей с инвалидностью, считает председатель Ассоциации женщин с инвалидностью «Шырак», депутат маслихата Алматы Ляззат Калтаева.
«Права людей Республики Казахстан на законодательном уровне, институциональном не только защищаются, но и постепенно ситуация становится лучше. Но очень много неучтенных вопросов: люди с ментальными нарушениями, люди, находящиеся в медико-социальных учреждениях», — сказала Калтаева корреспонденту в кулуарах открытого диалога с гражданским обществом по внедрению независимого мониторингового механизма согласно Конвенции ООН о правах людей с инвалидностью.
По ее словам, до сих пор не представлены небольшие группы людей с инвалидностью.
«Например, люди с трансплантацией органов – у них есть особые потребности. Люди с искусственным желудочком – а это целый большой аппарат, железная коробка, с ним ходят, двигаются. Им нужно в нем менять запчасти, нужно, чтобы постоянно было электричество и можно было подзарядить», — привела примеры эксперт.
Она отметила, что новые вопросы с защитой прав людей с ограниченными возможностями появляются постоянно.
«Или, например, люди маленького роста. Допустим, такой человек пришел в ЦОН или в кассу. Там есть объявления, но он не может прочитать, потому что они находятся высоко, и не может получить деньги, потому что не видит банковского работника», — пояснила Калтаева.
По мнению эксперта, Конвенция ООН о правах людей с ограниченными возможностями, которую ратифицировал Казахстан, ценна тем, что утверждает, что права каждого человека с инвалидностью должны быть учтены и реализованы.
«Мне часто задают вопрос: «В этом ауле всего 600 человек и в школе обязательно строить пандус, прокладывать тактильные дорожки и обустраивать туалет? – Ведь нет таких детей. Ну, там есть один ребенок (…)». – Конвенция как раз заставляет страны-участники обеспечивать право этого одного ребенка ходить в школу, как все остальные дети», — пояснила Калтаева.
Также она отметила прогресс в защите прав людей с инвалидностью.
«За последние 6-7 лет произошло столько изменений, сколько не происходило за 30-40 лет моей жизни. Мы видим больше людей, больше детей с инвалидностью. Меняются социальные установки. Уже не совсем стыдно говорить, что у тебя есть инвалидность. Люди не сильно стесняются, но по-разному бывает, конечно», — констатировала эксперт.
По ее словам, постепенно меняется инфраструктура: в больших городах – быстро, маленьких – медленнее, но даже в маленьких городах уже можно увидеть пандус, причем, не страшный, с которого можно упасть, а соответствующий строительным нормам.
«Меняется не только Казахстан. Сам феномен инвалидности эволюционирует. Например, в Новой Зеландии или Австралии человека, носящего очки, считают человеком с ограниченными возможностями. (…) Люди с такими нарушениями, как у меня, например, постепенно все лучше адаптируются и государство поддерживает – люди получают пособие по инвалидности, санаторно-курортное лечение, обеспечены бесплатной медицинской помощью, получают ассистивные средства – коляски, трости, костыли, машины для незрячих», — подчеркнула Калтаева.
Тем не менее она считает, что остается очень много неучтенных вопросов.
«Люди с ментальными нарушениями, люди, находящиеся в медико-социальных учреждениях. Казахстан уже сделал шаг к тому, чтобы разукрупнять, чтобы там ни по 500-600 человек находилось, как в Алматы на ул. Каблукова в Центре специальных социальных услуг, бывший психдиспансер. Его давно нужно разукрупнять. Там огромная очередь людей, родственники и опекуны которых хотят их туда поместить. Должна быть выстроена политика по строительству малокомплектных домов для них, максимум 40 человек», — уверена эксперт.
Таких вопросов, с ее позиции, все больше становится в Казахстане.
«При том, что теперь не надо сидеть дома, ждать по 20 лет, чтобы получить коляску. Получать страшную китайскую коляску, которая через полгода сломается. Я помню, как однажды заехала в подъезд, а к коляске прилип снег, и я постучала по колесу, а оно отвалилось подо мной. Или давали коляску, которая шириной в три меня, очень тяжелая, на которой очень неудобно ездить, ты себя чувствуешь каракатицей, не помещаешься нигде, неразворотливая, ты просто не чувствуешь себя женщиной!» — вспоминает Калтаева.
Сейчас ситуация, считает она, в корне изменилась. Коляски подбирают, снимая размеры.
«Такая коляска, как у меня, стоит 3 тыс. евро. По этому можно оценивать, что делает государство для людей с инвалидностью», — сказала эксперт.
Однако права людей с инвалидностью заключаются не только в социальном обеспечении, не только, в том, как сходить в поликлинику, собес или ЦОН.
«Права человека с инвалидностью – это, допустим, право заниматься туризмом. Я хочу попасть на Кок-Жайляу, походить по тропам. В штате Вермонт в Америке мы ходили по этим тропам, они идут через всю Америку, это деревянные настилы с пандусами, туалетами», — описывает она.
Нужно, по ее мнению, расширить рамки того, что такое человек с инвалидностью.
«Рождение детей. Вот у нас здесь девочка беременная, на коляске. Все хорошо: семья будет помогать, мы, наша организация будем стараться. Но на самом деле в Финляндии, если женщина с инвалидностью рожает, то появляются новые рабочие места: няня, помощница по дому, личный помощник, который будет водить ребенка в садик, в школу. То есть нужно рассматривать права человека с инвалидностью не только как получателя социальных услуг», — резюмировала Калтаева.
Источник: ВРЕМЯ
