Бывшие воспитанники системы детских учреждений интернатного типа годами стоят в очереди на квартиры. А в итоге получают жилплощадь, которую нельзя приватизировать, выкупить, продать, обменять или сдать квартирантам. Но можно вполне успешно потерять, попытавшись улучшить свои жилищные условия.
Не положили положенное
В Кокпектинский детский дом имени К. Раева Лариса попала в 1999 году. Затем с 2005 по 2008 год она осваивала в училище профессию повара. Обучение окончила — и все равно что в пропасть шагнула. Ни денег, ни жилья, ни жизненного опыта, ни понимания, что делать дальше.
— Когда я выпустилась, мне дали документы в руки и поздравили. Только с чем поздравили-то? Я вышла за порог и элементарно не знала, куда идти и где ночевать. Хорошо, что были знакомые из училища, у которых родители есть. Вот у них и останавливалась, — вспоминает Лариса. — Но я же человек совестливый. И когда начинались намеки, что «пожила и хватит», я разворачивалась и уходила. А дальше, кто позовет — туда и пойдешь. Поскольку это единственная зацепка, что ты сегодня хоть где-нибудь переночуешь.
Собеседница отмечает: еще на пороге взрослой жизни она начала задумываться, где будет жить после выпуска из детдома. Все надежды были на государственное жилье. Но надежды не сбылись.
— Из всех воспитанников детского дома я была единственная сирота, у меня и мать, и отец умерли. Сиротам тогда полагались квартиры от государства. Я заблаговременно обратилась в местный акимат, пришла на прием как там принято было, сказала, что я сирота и мне после выпуска некуда будет идти, — рассказывает свою версию Лариса. — И меня вроде бы словесно поставили на очередь. Но потом я выпустилась, а никакого жилья нет.
По версии Ларисы, после окончания училища она опять пошла в акимат и выяснила, что по итогу первого визита в очередь ее так не поставили. Да и после второго тоже. Ей пришлось еще много раз обращаться в местный исполнительный орган и мозолить глаза чиновникам.
— Я ходила и со слезами добивалась обещанного. Никто меня не принимал и никто не помогал, — вспоминает собеседница. — В итоге как положено поставили на очередь только в 2013 году.
Жилье Лариса получила в ноябре 2020 года. И вроде бы мечта сбылась, наконец-то свой уголок. Но тут как тут подоспели неприятные новости: приватизировать выданную квартиру нельзя. Жить в ней можно только на праве аренды, каждые пять лет перезаключая соответствующий договор. Сумма аренды небольшая — около 5 000 тенге плюс коммунальные платежи. Но собеседница признается, ее пугает не ежемесячный платеж, а тот факт, что всю жизнь ей придется жить словно на чужой территории. И никакой уверенности в завтрашнем дне…
Концы в воду?
Как сообщили в управлении образования Восточно-Казахстанской области, до 2009 года встать в очередь на жилье могли только дети-сироты, не достигшие двадцати лет. К этой категории на момент нахождения в учреждении как раз и относилась Лариса.
Также в управлении пояснили, что, в соответствии со статьей 71 Закона РК «О жилищных отношениях», законные представители детей-сирот (а по новым законам и детей, оставшихся без попечения родителей) должны в течение шести месяцев поставить ребенка на учет для получения жилища в местный исполнительный орган.
«За невыполнение должностными лицами местных исполнительных органов и (или) законными представителями ребенка обязанности по постановке на учет детей-сирот, детей, оставшихся без попечения родителей, нуждающихся в жилище, а равно постановка на учет с нарушениями установленного срока предусмотрена административная ответственность», — ответили на вопрос в управлении образования.
А еще сиротам полагаются выплаты от государства.
«В случае смерти родителей воспитанников организаций образования для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, в уполномоченный орган за назначением пособия по случаю потери кормильца обращается законный представитель ребенка. Денежные средства поступают на личный счет ребенка», — уточнили в управлении.
Дополнительно в ведомстве отметили, что руководители организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, не имеют права снимать с банковских счетов воспитанников средства, поступившие от алиментов, пособий и других социальных выплат.
Но вот парадокс, законы есть и даже карательные меры имеются, но в очередь на жилье Ларису не поставили и никаких выплат от государства она не получала.
— Никто мне никакие выплаты по потере кормильца не оформил, ни одной копейки я не получила. Хотя у меня и матери, и отца не было, — разводит руками Лариса.
Корреспондент попытался выяснить, как так вышло. Но в ответственном ведомстве свет на ситуацию не пролили.
«Постановлением акима Восточно-Казахстанской области от 14 апреля 2016 года КГУ «Кокпектинский детский дом имени К. Раева» был ликвидирован. В связи с чем предоставить сведения о причине непостановки Ларисы на учет нуждающихся в жилье не представляется возможным, — ответили в управлении образования. — В случае смерти родителей Лариса имела право на получение пособия по случаю потери кормильца».
А вот за информацией о том, почему сироте не назначили положенные выплаты, в управлении посоветовали обратиться в ВК филиал «Государственного центра по выплате пенсий и пособий». В ГЦВП информацию о том, что наша героиня выплаты не получала, подтвердили.
Каждый первый
История Ларисы — вовсе не единственная. Еще одна выпускница детского дома Татьяна сейчас тоже отчаянно бьется за то, чтобы ей позволили приватизировать жилье.
Таня воспитывалась в КГУ «Детский дом «Умит» с 2003 по 2007 год. Выплаты по потере кормильца в размере чуть более 100 тенге ей начислили. А вот в очередь на квартиру не поставили. И кажется, ответственности за это никто не понес.
— По данным администрации КГУ «Детский дом «Умит», в архиве детского дома копия личного дела выпускницы не сохранилась, в связи с чем причину непостановки в очередь на получение жилья пояснить не представляется возможным, — заявили в управлении образования.
В очередь Татьяна встала самостоятельно уже во взрослом возрасте. А заветные жилые метры получила недавно. И опять же — без права приватизации.
— Эта квартира без права приватизации и без права выкупа. Я должна жить в ней и платить 4325 тенге в качестве аренды всю жизнь. Плюс коммунальные платежи, — рассказывает Татьяна. — Сдавать эту квартиру я не могу, нет такого права. Я, например, живу сейчас с мужем и свекровью и хотела бы пустить квартирантов. Но в рамках договора это запрещено.
Женщина боится делать дорогой ремонт: вдруг однажды эту квартиру передадут государственным служащим, молодым врачам или педагогам, а саму Таню переведут в другое арендное жилье. И что тогда? Срывать со стен недешевые обои и забирать с собой новенькую сантехнику? Или просто оплакивать вложенные, как оказалось зря, средства? Вот жилье и пустует.
— И кто его знает, что будет через несколько десятков лет. Пока говорят, что возможно будет передать жилье в пользование детям на праве аренды. Но уверенности это не внушает, — заключает Таня.
Солидарна с Татьяной и другая выпускница детского дома из Восточно-Казахстанской области Анастасия. В очередь она встала после выпуска из системы детских учреждений интернатного типа и пока лишь ждет квартиру.
— Я самостоятельно встала в очередь в 2015 году в 25 лет. Невозможность приватизации — серьезная проблема. Это уже не твоя квартира. Я боюсь, что нельзя будет оставить эту квартиру детям и с ней нельзя будет ничего сделать. Всю жизнь платить арендную плату за квартиру — это хуже ипотеки. Платишь и платишь, а она все равно не твоя! — восклицает собеседница.
Стоит отметить, в детском доме, где Настя воспитывалась с 2004 по 2006 год, в очередь на жилье ее не поставили потому, что на момент определения в учреждение наша героиня не имела статуса сироты. По такому же принципу в очередь не поставили и Елену, которая три года проживала в Наулинском детском доме. Лена и ее муж подали документы и теперь надеются закрыть огромную статью расходов на аренду квартиры.
— На данный момент мы снимаем квартиру и отдаем за нее 70 тысяч тенге. Я с детьми сижу, супруг работает. У него зарплата 100 – 120 тысяч тенге. Вот из них 70 000 отдаем за жилье. Надо кушать, одеваться и обуваться, за жилье платить, и другие траты тоже есть. Это тяжело. И государство на нас, выпускников детдомов, никакого внимания не обращает, годами люди стоят и ждут эти квартиры, — делится переживаниями Елена.
Женщина считает, что воспитанники детского дома стартуют в жизнь с незавидной позиции. У них за плечами нет ровным счетом ничего, на что можно опереться.
— Отца у меня нет с детства. Я вышла из детского дома и у меня ни копейки ни на каком счету. Дали, грубо говоря, 1 200 тенге на дорогу и выпинали. Мама у меня, конечно, живая. Но честно говоря, я даже не знаю, где она, — эмоционально отмечает собеседница.
Полоса препятствий
Жилье — это практически единственная помощь от государства, на которую могут рассчитывать выпускники детского дома. Есть еще выплаты по потере кормильца, но они положены не всем.
— Никаких подъемных не дают. Выпускники иногда собирают вещи, выходят из учреждения и первую ночь ночуют в подъездах. Потом сбиваются в кучку, находят какие-то подработки, вместе снимают квартиру и друг друга поддерживают, — делится выпускница детского дома Александра Талхигова.
На данный момент Саша занимается Фондом «По защите прав детей-сирот в ВКО». По ее словам, одна из главных проблем выпускников системы детских учреждений интернатного типа — юридическая безграмотность, незнание своих прав и обязанностей.
— Мы ведь ни с кем не общаемся кроме друг друга, — констатирует Саша. — Дети неадаптированы. Всю жизнь тебя за ручку водят в столовую воспитатели, а тут вдруг выбрасывают в вольную жизнь. Многие даже города не знают, кроме общаги и колледжа никуда не ходили.
Александра уточняет: чтобы встать в очередь на квартиру, вчерашним детдомовцам приходится проявлять смекалку. Например, для того чтобы подать документы, нужна прописка, которая исчезает в момент выпуска из учреждения. По словам Саши, все решают эту проблему по-разному. Кто-то просит друзей помочь и прописать в своей квартире безвозмездно, другие платят за прописку, а некоторые живут без нее.
Ну а пока детдомовцу некуда идти, нечистоплотные граждане успешно этим пользуются.
— Я окончила обучение на повара, и мне не предоставили никакой работы. В 18 лет я была худенькая и маленькая, выглядела на 15 лет. Не знала, куда идти и как на собеседования договариваться, — говорит наша первая героиня Лариса. — Меня часто обманывали. Сначала позовут работать и даже пожить к себе пустят. А потом через месяц сообщают, что я им не подошла и увольняют. А деньги не выплачивают. И мне просить свою зарплату стыдно, ведь жила же у людей.
Елизавета Седых
P. S. В отделе жилищных отношений Усть-Каменогорска сообщили, что в настоящее время в областном центре не подлежат приватизации квартиры (из числа предоставленных детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей) в доме по адресу: улица Кокжал Барака, 22, так как данный дом был построен в рамках программы «Нурлы жер» для предоставления жилплощади социально уязвимым слоям населения без права приватизации.
Договор найма жилища из государственного жилищного фонда может быть расторгнут по требованию наймодателя на нескольких основаниях. Например, если лицо систематически нарушает правила общежития, из-за чего проживание с ним в одном жилом доме становится невозможным. Или в случае, если проживающее в квартире лицо приобретает иное жилище на праве собственности, независимо от его местонахождения.
Источник: yk-news.kz
